Эта гадина, молодая, длинноволосая, смуглая, с черными глазами и с
жирными губами, бесстыдная и наглая, оскалила свои белые, как снег, зубы и улыбалась, как будто хотела сказать: «Поглядите, какая я наглая, какая красивая!» Шелк и парча красивыми складками спускались с ее плеч, но красота не хотела прятаться под одеждой, а, как молодая зелень из весенней почвы, жадно пробивалась сквозь складки.
Еще несколько минут ожидания, и я увидел Надежду Львовну. Что прежде всего мне бросилось в глаза, так это то, что она, действительно, была некрасива: мала ростом, тоща, сутуловата. Волосы ее, густые, каштановые, были роскошны, лицо, чистое и интеллигентное, дышало молодостью, глаза глядели умно и ясно, но вся прелесть головы пропадала благодаря большим,
жирным губам и слишком острому лицевому углу.
Неточные совпадения
Господин этот был лет тридцати, плотный,
жирный, кровь с молоком, с розовыми
губами и с усиками и очень щеголевато одетый.
Хотя Нехлюдов хорошо знал и много paз и за обедом видал старого Корчагина, нынче как-то особенно неприятно поразило его это красное лицо с чувственными смакующими
губами над заложенной за жилет салфеткой и
жирная шея, главное — вся эта упитанная генеральская фигура. Нехлюдов невольно вспомнил то, что знал о жестокости этого человека, который, Бог знает для чего, — так как он был богат и знатен, и ему не нужно было выслуживаться, — сек и даже вешал людей, когда был начальником края.
Действительно, лицо Веревкина поражало с первого раза: эти вытаращенные серые глаза, которые смотрели, как у амфибии, немигающим застывшим взглядом, эти толстые мясистые
губы, выдававшиеся скулы, узкий лоб с густыми, почти сросшимися бровями, наконец, этот совершенно особенный цвет кожи — медно-красный, отливавший
жирным блеском, — все достаточно говорило за себя.
Вот за шампанским кончает обед шумная компания… Вскакивает, жестикулирует, убеждает кого-то франт в смокинге, с брюшком. Набеленная, с накрашенными
губами дама курит папиросу и пускает дым в лицо и подливает вино в стакан человеку во френче. Ему, видимо, неловко в этой компании, но он в центре внимания. К нему относятся убеждающие жесты
жирного франта. С другой стороны около него трется юркий человек и показывает какие-то бумаги. Обхаживаемый отводит рукой и не глядит, а тот все лезет, лезет…
Мы бросились друг другу в объятия; но тут я еще больше убедился, что молодость моя прошла безвозвратно, потому что, несмотря на радость свидания, я очень хорошо заметил, что
губы Лузгина были покрыты чем-то
жирным, щеки по местам лоснились, а в жидких бакенбардах запутались кусочки рубленой капусты. Нет сомнения, что будь я помоложе, это ни в каком случае не обратило бы моего внимания.
— Тому старому черту отдано за год, и этот требует еще пятнадцать тысяч, тьфу ты подлость! — прошепелявил он своими
жирными, отвислыми
губами.
Расправив бороду желтой рукой, обнажив масленые
губы, старик рассказывает о жизни богатых купцов: о торговых удачах, о кутежах, о болезнях, свадьбах, об изменах жен и мужей. Он печет эти
жирные рассказы быстро и ловко, как хорошая кухарка блины, и поливает их шипящим смехом. Кругленькое лицо приказчика буреет от зависти и восторга, глаза подернуты мечтательной дымкой; вздыхая, он жалобно говорит...
Пётр изумлённо взглянул в тёмное, широкое лицо наставницы, раздувая ноздри, облизывая
губы, она отирала платком
жирный подбородок, шею и властно, чётко выговаривала грубые, бесстыдные слова, повторив на прощанье...
Его круглое прыщеватое лицо с свиными глазками, носом луковицей и длинными казацкими усами подергивалось в эти минуты
жирным блеском и по толстым отвислым
губам блуждала самодовольная улыбка человека, который не желает ничего лучшего.
У этого брюнета были престрашной толщины
губы и такой
жирный язык, что он во рту не вмещался и все наружу лез.
Какой-то из этих проститутов искусства, с козлиным голосом и
жирными ляжками, прибил однажды портного, а в другой раз парикмахера. И это также вошло в обычай. Часто я наблюдал, как Лара-Ларский метался по сцене с кровавыми глазами и с пеной на
губах и кричал хрипло...
Чубикова и Дюковского встретила на пороге высокая полная женщина, лет двадцати трех, с черными, как смоль, бровями и
жирными, красными
губами. Это была сама Ольга Петровна.
Это маленький, девятилетний мальчик с догола остриженной головой, пухлыми щеками и с
жирными, как у негра,
губами.
Это была подвижная, голосистая и смешливая барынька, лет тридцати, здоровая, крепкая, розовая, с круглыми плечами, круглым
жирным подбородком и с постоянной улыбкой на тонких
губах.
Между мужьями находился акцизный Кирилл Петрович Шаликов, существо пьяное, узкое и злое, с большой стриженой головой и с
жирными, отвислыми
губами.
Видел Андрей Тихоныч ярко освещенные комнаты… Видел, как его превосходительство, с словами: «вот твой жених, Поленька», подвел его к грузной барыне в распашном капоте. Видел, как она сунула ему в
губы жирную руку. Видел, как подали шампанское…
Кутузов испуганно-открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля Божия над всеми нами!» Он тяжело, всею грудью вздохнул и помолчал. «Я его любил и уважал и сочувствую тебе всею душой». Он обнял князя Андрея, прижал его к своей
жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие
губы Кутузова дрожали, и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.